Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок] - Сергей Соболев

– Пожалуйста, не останавливайся… продолжай, – прошептала она, не открывая глаз. – Ты ведь это заслужил…

Валера тяжело вздохнул и, с трудом настраивая себя на деловой лад, сухо сказал:

– Ладно, Маша… или как там тебя?! Все это, конечно, очень приятно… и все такое. Но я хотел бы сначала поговорить о деле.

Глава 21

АХ, КАКОЙ ПАССАЖ…

Швец, прикурив новую сигарету, мрачно уставился на десять штук американских баксов – а именно столько их содержится в банковской упаковке стодолларовых купюр, – которые только что выложила перед ним на стол Маша Данилова.

– Есть два варианта дальнейшего развития событий, – сказала она. – Ты берешь эти деньги и валишь отсюда… При этом ты должен будешь забыть и меня, и всю эту историю! Считай, что десять штук для тебя в таком случае – это и плата за беспокойство… Хотя ты и не слишком из-за этого пострадал… Эти деньги – цена твоему скромному молчанию.

– Я хотел бы заслушать весь список, – пыхнул дымком сигареты Швец.

– А разве не понятно, каков второй вариант?

Она уже успела привести свой вечерний туалет в порядок. Швец чувствовал себя сейчас полным придурком. И в плане несостоявшегося секса, и в плане всего остального, что является истинной целью его появления здесь. Одно лишь ему понравилось… Другая тетка, окажись она на месте Даниловой, непременно надула бы губы, хотя в душе, возможно, и рада была бы, что нихрена не соединилось, что «козел» – или как там она обзывает его про себя втихомолку? – отвалил, что не надо теперь заниматься столь интимными делами с чужим человеком, да еще и ментом (да, наверное, она его презирает где-то в глубине своей женской души). Другая на ее месте сказала бы: «Ах, так?! Второго такого шанса у тебя уже не будет!..» Но эта Данилова оказалась то ли не из породы обидчивых, то ли она является крутой профессионалкой и умеет мастерски управлять своими чувствами и эмоциями.

– Мы в курсе, чем вы занимаетесь в последнее время, – подала она многозначительную реплику. – И мы, как вы понимаете, какое-то время присматривались к вам…

– Вы что, хотите меня… завербовать?

– Зачем же так грубо? – Она даже не улыбнулась. – Вы же сами, Валерий, поднимали недавно тост за «взаимопонимание и надежное деловое партнерство»? Ну так вот… Вы можете взять эти десять тысяч и выйти из игры, даже толком в нее не вступив. Согласитесь, это с нашей стороны более чем честная позиция.

Валера сильно сомневался, что она в данном случае говорит искренне, но на всякий случай кивнул.

– Но раз уж вы сюда пришли, – продолжила она, – то, наверное, хорошенько все продумали. Вы вообще, как мне кажется, далеко не глупый человек…

«Если бы она только знала правду, какой я на самом деле форменный кретин», – мрачно подумал Швец.

– Вы вели себя предельно осторожно, – поощрительно улыбнулась она. – Мне даже любопытно было за вами наблюдать… Ну так вот, Валерий… Извините, что допустила на секунду грубый тон, да еще и стала «тыкать» вам…

– Почему бы нам не перейти действительно на «ты»? – перевел взгляд с пачки баксов на нее Швец. – На брудершафт, кхм… мы уже вроде бы выпили?

Она даже не покраснела.

– Хорошо, согласна. Второй вариант таков: мы сей же час отправляемся в другое место, где вы сможете переговорить наедине с моим шефом. И где, поверьте мне на слово, вам будут предложены совсем другие деньги…

Швец в этой ситуации поступил как истинный мент.

– Для начала я возьму эти десять штук. – Он взял пачку баксов со стола и сунул ее во внутренний карман пиджака. – Ну а теперь я готов ехать с вами хоть на край света.

Валере пришлось подождать несколько минут, с тем чтобы Маша смогла сменить свой очаровательный прикид на более подходящий для предстоящей им поездки.

Теперь она была одета в светлые брючки, лазоревый топ и лиловый жакетик…

В руке у нее – дамская сумочка.

Она достала сотовый – в сумочке их, мобильников, кажется, было две штуки. Коротко прозвонила кому-то, бросив – «мы уже выезжаем». Затем энергичным жестом предложила Швецу выметаться из конспиративной квартиры.

Они вышли из подъезда. Маша уселась за руль «десятки», Валера – рядышком, в кресло пассажира. Едва они тронулись, как вслед за ними со двора выехал уже знакомый ему «опель».

– Не надо крутить головой, – подала реплику Данилова. – Ситуация под контролем.

– Мне это не очень нравится, – воспользовавшись дословно одной из фраз, брошенных ему по ходу инструктажа куратором, заметил Швец. – Я не хотел бы, чтобы моя приметная рыжая образина мелькала перед большим количеством ваших людей.

– Я не первый год замужем, Валерий, – сказала Данилова, выруливая на широкий проспект. – Поверь, я знаю, что делаю.

Швец думал, что они поедут в центр, возможно, в тот самый офис, который в воскресенье вечером посещала Данилова, но вскоре выяснилось, что он ошибся.

Они выехали на Кольцевую, какое-то время неслись в не слишком густом потоке транспорта, затем у Новогиреева свернули на Носовихинское шоссе. Проехали Реутово… Салтыковку…

В какой-то момент Валера интуитивно врубился, что что-то идет не так. Маша пару раз обеспокоенно глянула в зеркало заднего обзора; он обернулся и не обнаружил позади них ни знакомого «опеля», ни другой машины, кроме микроавтобуса, который вдруг стал стремительно сближаться с ними…

В этот момент, – не с кромки, а выйдя на дорожное полотно – им сделал отмашку жезлом инспектор ГИБДД (одет по форме, машина его служебная стоит на обочине, рядышком фигуры еще двое гаишников)…

Валере в какой-то миг показалось, что Данилова сейчас или попытается обогнуть гаишника по встречной полосе, либо вообще снесет его бампером своей «десятки».

Но нет… она все же благоразумно притормозила.

– Ты что, Швец, ох…л?! – прошипела Данилова, разом превратившись в гадюку, да еще и сквернословящую. – Если это твои дела… то ты ответишь!

Ее рука нырнула в сумочку. Швец решил, что там ствол и что она сейчас его элементарно хлопнет… Но секундой позже сообразил, что полезла она в сумочку за сотовым, причем наверняка понимала, что вряд ли успеет им воспользоваться… Он схватил ее за руку.

«Ну и ладненько… это, ясный хрен, наши люди», – подумал он про себя, хотя такой вариант развития событий они с куратором даже не обсуждали.

«Наши люди» в это время успели выскочить из нагнавшего их микроавтобуса – это был какой-то спецназ в масках – и… ринулись к «десятке».

– Не открывай дверцу, идиот! – успела крикнуть Данилова.

Но Швец все же открыл ее, левой рукой продолжая удерживать за кисть Данилову. И даже улыбнулся подскочившему с его стороны спецназовцу…

А уже в следующую секунду что-то ослепительно вспыхнуло у него в голове… И он стал куда-то стремительно падать, причем лицо его сохраняло все то же блаженно-придурковатое выражение.

Глава 22

И СКУЧНО, И ГРУСТНО,

И НЕКОМУ РУКУ ПОДАТЬ

После ЧП в столовке, когда Анохин на глазах у всех свернул шею Шлепе и когда его самого едва не пустили в расход, никаких видимых изменений в режиме содержания литерных зэков в особом лагпункте не произошло.

Можно было предположить, что его, Сергея, поволокут в оперчасть, где допросят по поводу произошедшего. Где с него, в установленном в УПК порядке снимут показания, чтобы завести по факту содеянного им уголовное дело… Ну и так далее. Каким бы Шлепа ни был по жизни гадом и отпетым рецидивистом, все же Вятлаг, а если смотреть шире, то ГУИН Минюста, со всей их документальной отчетностью должны были хоть как-то прореагировать на мокруху…

Но следующий день вопреки тревожным ожиданиям самого Анохина прошел в штатном режиме. Его даже не стали отделять от других зэков, а продолжали водить в столовку вместе с остальными. Место покойного Шлепы за столом пока пустовало. Остальные зэки, кроме Лехи-Дизеля, естественно, не только опасались косо на него глядеть, но даже, кажется, дышать переставали в его присутствии…

Особенно это было заметно во время прогулок, когда их «пятерку», с Шестого по Десятого включительно, поочередно, сняв наручники с каждого, запускали во внутренний дворик. Даже такие, как Гамадрил и Крюк, – оба «быки» по натуре, насколько здоровые, настолько же и глупые, – предпочитали держаться от него подальше и как будто даже уменьшались в своих габаритах…

Когда его содержали изолированно от прочих зэков, Анохин мог проделывать интенсивные разминки по ходу прогулок. Но сейчас, когда на прогулку выводили «пятерками», о подобных поблажках и речи быть не могло. Их строили в затылок, затем следовала команда: «По кр-ругу, ша-агом!» Через минуту-другую: «Быстрей!»… Потом: «Увеличить темп!» И, наконец: «Трусцой! Быстрее! Еще быстрее!! Бе-егом!!!»

Топая ногами по бетонированному дворику и к концу «прогулки» уже со всхлипами втягивая воздух в легкие, зэки носились по кругу… Во всем этом присутствовало что-то инфернальное, дьявольское, как будто все они, включая наблюдавшую за ними вооруженную охрану, постепенно втягивались в воронку чеченского танца «зикр»…